Литературно-критические очерки. Н. Глебов, А. Шмаков - Людмила Сергеевна Шепелева

на компромисс с совестью. Здесь проявляются решимость Андрея навсегда порвать с семьей отца, независимость суждений, мужество и непреклонность. Когда Фирсов-старший предпримет последнюю попытку примириться с сыном и предложит ему подкупить власть, чтобы не идти на войну, Андрей на деле докажет, что не пойдет дорогой отца. В отношениях со Словцовым, Дробышевой, Русаковым Андрей проявляет себя как человек увлекающийся, способный чутко откликнуться на новые идеи, понять их и принять.

Наконец, облик Андрея раскрывается во встречах с Христиной Ростовцевой, в беседах с матерью. А далее идет цепь поступков, никак не мотивированных автором.

Посмотрим, как раскрывается мировоззрение Фирсова. Приводится разговор Фирсова с Виктором Словцовым, в котором «Андрей рассказал о ссоре с отцом и намекнул о своей связи с революционными кружками Петербурга». Виктора это радует, но и удивляет, так как он всегда считал Андрея всего лишь богатым либералом, правда, отличавшимся прямотой и честностью.

Так вот, больше того, что сказано от лица автора об Андрее, кроме этого намека на связи с революционерами в первых главах романа, ничего ни о взглядах, ни о деятельности Фирсова не говорится. Характер предстает перед нами уже сложившимся, сформировавшимся до начала действий.

Показывать формирование характера героя или не делать этого — воля автора. Но суть в том, что своих большевистских взглядов Андрей никак не проявляет (сцена с исправником, в этом плане, еще ни о чем не говорит). Уход на войну Андрей объясняет только тем, что он не может оставаться в тылу, когда «тысячи кормильцев идут на фронт, оставляя полуголодные семьи», Андрей готов выполнить свой «воинский долг». Виктор Словцов называет такое понимание долга очередной «иллюзией либерализма». Виктор пытается объяснить Фирсову истинные цели войны, говорит о том, что сам не собирается «бороться за царя Николая и приближенных», что есть разные представления об отечестве. Цель Виктора ясна: «С помощью правды мы раскроем глаза народу и поведем его в последний, решительный бой».

В конце разговора Андрей «задумчиво барабанит пальцами по столу» и легко соглашается: «Да, пожалуй, ты прав». Эти его слова нисколько не убеждают нас в том, что он разобрался в сложных проблемах, составлявших предмет разговора. И вдруг в последующих сценах мы узнаем о таких действиях Андрея на фронте, которые были бы под силу, пожалуй, таким людям, как Виктор Словцов. При первой вести о свержении царя Андрей организует митинг и выступает перед солдатами с конкретной политической программой действий: предлагает послать представителей в полковой комитет, четко объясняет позицию партии большевиков. Командиру полка фон Дитриху Андрей заявляет, что он большевик. Но как и когда он стал большевиком, как произошел в нем этот сложный процесс духовного развития, не показано, а поэтому действия Андрея на фронте логически не мотивированы, поступки героя определяются авторской волей, а не жизненной вероятностью.

«В степях Зауралья» образу Андрея уделено много места. В отличие от первой части, теперь характер раскрывается через события. Достоинством второй книги является динамичность повествования, острая интрига, созданная в духе приключенческих романов. Главу о действии Андрея в тылу Колчака можно с успехом экранизировать, она почти целиком написана в форме диалога. Сами события этой главы, повествующей о подвиге большевистского разведчика, увлекают в мир отваги, мужества и риска. Но события заслоняют здесь характер Андрея. Образ Фирсова временами выполняет роль «связки» острых сюжетных ситуаций. Можно представить себе на месте Андрея другого большевистского разведчика, выполняющего ответственное задание партии. Он будет таким же патриотом, верным своему долгу, ловким, находчивым, смелым. Но все эти качества свойственны и Виктору Словцову, и Нине Дробышевой, и такому парню, как разведчик Дороня. Однако у каждого они проявляются по-своему. Этого «своего», фирсовского, в Андрее мало.

В третьей части романа («Дороги сходятся вновь»), наиболее слабой из всей трилогии, образ Андрея совершенно тускнеет. Он показан в очень сложной обстановке. Действие происходит уже в 30-е годы, Андрей работает инженером на строящемся Челябинском тракторном заводе. И вот обнаруживается, что его сестра Агния Тегерсен, приехавшая из-за границы, выполняет задание американской разведки. О переживаниях Андрея написано:

«За эти дни Андрей похудел, стал задумчив, тревожно искал в глазах товарищей намек на отчужденность и холодное равнодушие, которого он боялся: ведь это же была вторая его семья. С ней он связал свою судьбу в грозовой семнадцатый год и не мыслил жизнь вне ее рядов. Разве он виноват, что родился в семье купца? Что брат у него колчаковец, а сестра шпионка? Неужели все это будет висеть у него над головой как дамоклов меч?»[2]

Этот абзац не может претендовать на раскрытие душевного состояния Андрея (в свое время Андрей, «задумчиво барабаня пальцами», слушал рассуждения Словцова о войне; теперь снова «стал задумчив»), а именно в таком духе ведется речь об Андрее на протяжении всей третьей книги.

В авторских описаниях облика положительных героев много общих мест, стандартных фраз. Сравним, к примеру, портреты разных людей. Об Андрее Фирсове: «Это был крепко сложенный молодой человек; не по летам вдумчивый и серьезный, со светло-голубыми глазами, с мягкими чертами лица, унаследованными от матери». В другом месте об Андрее говорится: «Вскоре в дверях показалась плотная фигура молодого человека, одетого в студенческую форму и высокие болотные сапоги. Всегда открытое, приятное лицо с серыми выразительными глазами было сейчас хмурым». (Подчеркнуто мною, — Л. Ш.).

О Нине Дробышевой: «Дробышеву нельзя было назвать красавицей. Но немного продолговатое лицо с чуть раскосыми глазами было приятно, в особенности, когда она смеялась, обнажая ряд ровных зубов».

О Дороне: «…превратился в эти годы в красивого юношу с открытым умным лицом, с достоинством носящего форму».

Примеры можно было бы продолжить, но уже из приведенных видна стереотипность деталей. Вторая зарисовка портрета Андрея ничего не добавляет к первой (разве что глаза были светло-голубыми, а стали серыми), мы уже знали, что он молодой человек, что у него крепкая (или плотная, не все ли равно!) фигура. Далее мы видим, что у Андрея — «открытое, приятное» лицо, у Нины — тоже приятное лицо, а у Дорони — «открытое, умное». Сам по себе цвет глаз или их форма (раскосые у Нины) еще не дает представления о какой-либо черте характера героя.

А ведь на этих же страницах Глебов рисует хищный облик Никиты Фирсова, где каждая деталь говорит за себя. И не только Фирсова. Вот портрет председателя станичного Совета, продавшегося бандитам: «Круглое, как арбуз, лицо с маленькими плутоватыми глазками выражало угодливость». О дутовском офицере Маслове сказано несколько слов («грузный, с багровым лицом и бараньими глазами»), а мы его сразу себе представляем.